ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ ПУТЕШЕСТВЕННИКА ВО ВРЕМЕНИ

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

В ГОД СО ЗНАКАМИ СИНЬ-СЫ ВТОРОГО МЕСЯЦА ЛЕТА   В ДЕНЬ СО ЗНАКАМИ БИН-СЮЙ

(УДЕРЖАНИЕ)

Все мы, стрелянные воробьи и битые молью зайцы в потрепанных шкурах, уже узнали, что в дни Удержания, мир будет обращаться к тебе так, будто верит в твою сдержанность, взвешенность и способность не стрелять от живота веером на любое шевеления внешних состояний предметов, связанных с тобой жесткой связкой. Вот в такой вот день, пытаясь в меру слабых своих сил осознавать вышесказанное, я сошел с самолета. Прошел необходимые корридоры, получил визу, отдав заранее заготовленную фотку и сотню долларов, приятному молодому человек, прекрасно говорящему по-русски, почти без акцента. Молодой человек встречал нас от туристической компании  Он помог в оформлении визы и проводил до пограничного контроля, который, как обычно прошел без всяких осоложнений. Было приятно отметить, что в аэропорту в этот раз не было никаких очередей, и потому нигде не висело полей замедленного ожидания. Дышалось легко и мягко. После того как ввели в действие в новый аэропорто, мы в нем все время попадали в очереди и списывали это на фэншуй нового места.

Сна в самолете было более, чем достаточно, чтобы, расправив тело, без усилий влиться в поток реальности китайских ситуаций. И встретили меня, искренне обрадовавшиеся мне люди, ждавшие меня легко и спокойно, так что без всякой спешки упали мы в тачку, и через 30 минут поднимались по лестниуце на шестой этаж жилого дома в восточном районе Пекина, недалеко от торгового центра Люфтганзы пд названием ЯНЬША-ГОЦЗИ-МАОИ-ЧЖУНСИНЬ. Визуальные пятна Пекина мелькали домами, привычными образами огромных зеркальных конструкций. Мне подумалось, что было бы интересно выяснить, как учитываются принципы фэн-шуй при строительстве модерновой мегалитической массы. Ведь эти огромные здания должны как-то оказывать влияние друг на друга.

Вспомнился рассказ Ли Чуань-чэна, с которым мы как-то в пятнадцатый день восьмой луны года Дракона поднимались на пятнадцатиярусную пагоду в окрестностях Фучжоу, что в провинции Фуцзянь. Ли родом из тех мест. И сейчас я сижу в его магазине на улице Маляньдао, заселенной чайными магазинами и известной своим оптовым чайным  рынком. Со сладкой довольной улыбкой, он заваривает мне третий чай. Первым был хороший ТЕГУАНЬИНЬ для разогрева. Потом мы попробовали по чашечке оздоровительного с грибами ЛИНЧЖИ, вернее с вытяжкой из этих грибов. А на третье, в наши души излился тайваньский АЛИШАНЬ стоимостью несколько тысяч единиц за килограм. Аромата невероятного. Ли сначала насыпал на поднос чаю, и сухой чай рассказал мне о какой-то сказочности средневековых былей, об ивах на берегах, о красавицах из закрытых покоев утонченных мандаринских дворцов, об апельсинах вызревающих в андалузских рощах, да, вообще ни о чем. Ну и вкус был запаху под стать. Народ торговал чаем, переставляли на стеллажах предметы, проводил свое китайское время в мое российское восприятие. Вспомнил я как мы поднимались ярус за ярусом на пятнадцатый этаж пагоды чаньского монастыря, а Ли рассказывал, что в монастыре был настоятель, который с помощью фэн-шуй выяснял свои отношения с соседним университетским начальством. Сначала административный корпус университета возвышался над местностью, диктуя движению полей свои строгие научные законы. В результате прежний настоятель монастыря заболел и умер. Новый настоятель инициировал сооружение пагоды, от чего по стопам прежнего настоятеля отправился ректор университета. Теперь народ ждет ответного хода со стороны постоянно триумфующей современной научной мысли. Ведь, как говорится, ученые доказали. Но речь не  об этом. Сидели мы под пагадой в тени огромного платана, думали о том, что интересно (с точки зения построения пространства судьбы) оказаться в пятнадцатый день луны праздник середины осени, когда по обычаю китайцы посещают пагоды) на пятнадцатиярусной пагоде. Ждали своих друзей, которые тоже должны были вскоре спуститься с высот верхнего мира пятнадцати ярусов. Три раза по пять. И вот я в Пекине, уже после привычного посещения ресторанцика рядом с домом, в магазине своего друга Ли в компании с Владом на Маляньдао. Приехали.

我很高興到北京。我現在在馬連道跟我朋友一起喝茶。Попробовали программу китайского языка. Множество тишины в послеобеденное время. Никто никуда не спешит. Как в старом анекдоте про еврея, который остановленный при  нарушении гомсударственной границы криком "стой, кто идет", отвечает скромно, что уже никто никуда не идет. Тихо в Пекине после обеда в первый день путешествия. Реальность потихоньку формируется и  раскывается. Реальность полуосознанного сновидения. Движение набирает устойчивость равновесия, и понимание задач рождается по мере продвижения.

Из прошлого пространства утесных гор УИШАНЬ перелетаю во времени через узор косых теней послеполуденного солнца. Странный голос китайской женщины рассказывает о родине. Горы Уишань. Все на той же улице Маляньдао в галерее фуцзяньских чаев пробуем свежий чай с этих гор. Женщина скучает по дому, зовет в гости. Захотите, приезжайте. Спрашиваем о резнос столе из цельного куска дерева, за которым она заваривает нам чай. А она говорит, что делают его у нее дома. Предприятие частное. Режут из корней. Три дракона играют жемчужинами. Общее поле отношений и есть эта женмчужина, и мы здесь трое сидтим. Влад, я и Чэнь Сяоцзе. Сяоцзе 小姐, это по китайске девушка. Используется в качестве обращения, точно также как и мисс. Применяется вместе с фамилией. Но может служить и просто обращением к женщине в любой ситуации. Уисские чаи несут в себе аромат туманов далеких диких гор. Драконы обнимаю.т горы,перенося энергии от одного места к другому. Самый знаменитый ДАХУНБАО, Большой красный халат. Густой и мягкий, но при этом с тонкой пронзительностью горных рассветов, лихих ветров и криков странных птиц в .южных лесах.

Покупаем машинку для запечатывания пластиковых пакетов. А перед этим заходили в тайваньский магазин. Они торгоют только чаем. Бало несколько красивых предметов. Чайник личный к заварщика поразил утонченность наших чувств, приковал к себе внимание. В ладони сидит как влитой. Прямо земной шарик в пространстве глобального видения. И из него сладкий чайльется. Чудеса, то облачный туман, то ручей горного леса. Парень гордится своей работой, и чайник свой любит. Говорит о нем с гордостью. Хотели говорит таких много заказать, но уогда в следующий рпаз туда пришли, больше уже не было. Вот у нас несколько из разной глины, светлой, красной и черной. Внутри металлическая сеточка. Это новые веяния. Приходят, виднго, с технологического тайваня

Чэнь сяоцзе рассказывает, что сейчас самое лучшее время, чтобы к ним в горы ехать, потому как чай собирают. Можно все посмотреть лучшим образом. А вокруг еще множество таких практически не отделенных никамкими загородками от прохода магазинчиков, в каждый можно зайти, выпить чаю, поболтать. Чэнь сяоцзе говорит, что не умеет торговать, мол, слишком открытая и искренняя. Нужно быть хитрее и обманывать. Но мы из простых мест, и не умеем. Раньше работали там у себя, а потом уволилилсь, и поехали сюда в пекин. Здесь очень сухой климат, а у нас влажно, потому резьюа наша здесь трескается. Действительно по мстолу в некоторых местах проходят внушительные трещины, которые его нисколько не портят, а наоборот придают какое-то особое ощущение. Мы пьем Цилань улун. Цилань奇蘭. Удивительная орхидея. Мы говорим, что если бы поехали к вам в горы, то пожили бы в горах. Барышня же говорит, что и гостинницы есть и у крестьян можно остановиться. Нет проблем. Приезжайте ко мне. У нас несколько этажей в домме. Это обычный дом. Можно у нас остановиться.

Журчит спокойная беседа, со всех сторон раздаются голоса, я не вступаю, потому что не вступается. Все спокойно в городе Пекине.

Выходим из УИШАНЬСКИХ просторов и в езуьтате ехитрых перемещений в пространствах Маляньдао случайно заглядываем в магазинчик ХУАНШАНЬСКИХ чаев, где встречаем старого друга (если можно так выразится). Когда-то мы покупли чай у его старшего брата, с которым он работал. Видать парень сделал свою карьеру, потому как сидит как лао бань (босс по нашему), и вокруг него народ суетится. Ахаем, охаем, как долго не видиелись. Завариваем символический ДИНГУДАФАН, чай из которого получился всем известный Драконовый колодец ЛУНЦЗИНЬ. Сидим чаек попиваем, ничего не значащими впечатлениями обмениваемся. Болтаем ни о чем. Каждый свое имеет в виду. Мне нужны хорошие хуаншаньские чаи, и ему конечно, хочетмся продавать. Что еще нужно продавцу. Но тоже обрадовался. Видят его люди из прошлого в новом качестве, самим взглядом это качество повышают и улукчшают. Магазинчик просторный и опрятный. Люди не очень скуетливые. Болтаем, чай потягиваем, концентрируемся то на печени (точка входа чая) то на мочевом пзуыре (сами понимаете, точка выхода там где-то рядом). Заходят вдруг парочка личностей европейского вида. Русские или нет. Вроде один говорит по китайски. Мы виду не подаем, что сильн обращаем внимание.Да ведь оно и правдаЯ, потому что внимание само обращается. Говорим старине Вану, что можно и этих парней пригласить. Приглашаем, болтаем. ьем чай. Заваривает нам ван еще парочку чаев. Один называется хитро:"Морская раковина выпускает жемчужину". Все красиво связано в пучечек чаных листьев, имеющих форму конического комочка. Бросается комочек в чай, и начинает живописно раскрываться. Ван на нас поглядывает, оценивает нашу реакцию. Я, конечно, как бывалый, ему мол, это все новоделы. Смотрится красиво, только толку мало как от чая. Нам бы чего-то получше. Ван же говорит, что может предложить чайку для нашей чайной. Предалагает, тут же заваривает, весь из корешочков и цветочков с большого хингана. Я опять как бывалый реагирую, мол и это все нам известно. Владик разговор поддерживает. С ребатамт в перемешку болтаем про жизненные обстоятельства. Ребята театральные. Дэвид изучал здесь пекинскую оперу в прошлом году в театральном институте, намастырился по китайски разговраивать, а сейчас они прибыли из Юньнани, где тоже месяц обретались со своими целями. Ребят провели к нашему ли. Они чего-то посмотрели, повыбирали, и отправили сь дальше. Может встретимся еще. Координатами обменялись.

У ли за столом сидит какой-то красноглазый клиент, хитроватый, и как все хитроватые китайцы, добродушный с подковыркой. Откуда лаоваи (老外 это иностранец по нашему, уважительно и фамильярно, в отличии от почти неупотребляющегося сейчас ЯНГУЙ （洋鬼 , бес заморский), чего здесь делают. Мы тоже с полушутками и прибаутками болтаем ни о чем, американтосы смотрят про посуду и чаи, жизнь продолается. Вентиляторы крутят лопасти, китайские ноги крутят педали бесчисленных колесных пар велосипедов, ускоряя пространство во времени, четырехколесные таксисты ищут пассажиров, рестораны заводят свои котлы и печки, повора ножи точат, потому как уже начало шестого, и скоро весь китай в одном часовом поясе и едином порыве предастся изучению меню и вкушанию яств. Пияного аппетита, сновидческая родина.

Мы тоже времени не теряем, выходим на маляньдао, начинаем думать, куда бы нам отправиться на ужин. Пробуем ткнуться в европейский ресторан неподалече, который много раз проезжали на такси, каждый раз пробуждаясь в любопытство (что же там такое за узорными колонами и рыцарскими образами). Банальный европейский кабак гостеприимно (歡迎光臨 то бишь добро пожаловать, ни-хао, пресветлый гость, осчастлививший нас своим сиятельным присутствием) распахивает двери, и мы как деловые садимся за столик, раскрываем меню, поданные приятной барышней в желтых форменных туниках, теряемся в фотографических изображениях блюд, наполненных мясными деликатесами (а мы, как назло, в этот довольно уже долгий период, вегетарианцы). Ну и, понятное дело, ничего нам не остается, кроме как распростится с явленностью опредметившейся мечты, и продолжить свои путешествия. А перед тем как выйти на большую улицу, в нашем чайном тупичке я нахожу на дорожке карту, десятку пик, а Владик чуть дальше подбирает двойку. Карт разбросана целая колода, но в пространстве взгляда оказывается именно это, подбно двум предыдущим десяткам, оброненным мозолистой рукой судьбы в прошлую поездку в разных местх южного Китая. То-то эти две десятки в моем московском кабинете все падали последнее время, попадаясь под руку. Сигналили чего-то. Улицу к евопейсому ресторанному изобилию при полном отсутствии вегетарианства пересекаем по пешеходному виадуку. На виадуке разложена какая-то тряпочка, на тряпочке какие-то вещички копеечной цены, рядом трогательная пара старичков китайских, делающих свой маленький бизнес на цветных пластмассовых бусиках, и сплетенных из веревочек (типа макраме) крестиках европейской формы. Может, купить чего у них. Да ладно, поздно уже. Прошел уже. Потом возврщаемся. Нагибаюсь. 買什麽。Чего покупаешь?, то есть. Да ничего, так просто смотрю Суи бянь кань, то есть. Ловим тачку. Поехали найдем чего -то новое. Поехали к западным воротом. А там пройдемся. Вдруг проходят двециганки (ошибиться невозможно) с маленьким циганенком. Странно как-то, но чего делать? Циганки, циганки. Две карты, две циганки, два американца, двойка у владика. Ну прямо в десятку. И два брата, что порознь строят свои бизнесы. И мы сидящие на втором этаже какого-то кабачка у западных ворот. Судьба, видно. С Богом, будем жить дальше. Приятного аппетита, Китай.

Ну вот и несколько последних ситуаций. Настройка нескольких функций компьютера партнеру Ли. Вон как я уже в этом деле подвинулся. Потом сидим на втором этаже, смотрим на проплывающие автомобили. Много красных пятен такси. Крупные зеленые пятна деревьев. Шум  кондиционера. Всн это обыденность китайскогопространства. Обычная ситуация с объяснением нашего вегетарианства, и в результате одно блюдо, в котором колбаса. Приглашают официанта, принимавшего заказ. Да, говорит, они мне говорили. Уносит блюдо. Изредка поглядывают из-за соседних столов на наш. В оснвном по причине моего экзотического во всех странах вида.

Идем по улицие, покупаем видеодиски, продовщица старается понять, что нам нужно. А мне нужно, а мне нужно, но чего-то самого настоящего. Ну давай ну хоть чего, чтобы красиво. Потом еще аптека, там тоже общение. Аптека большая. И множества типажей скользящих мимо судеб, о конкретике наполнения которых и не догадаешься. Заходим в маленький магазинчик музыкальных инструментов. Похоже, что держат его музыканты, которые там и работают продавцами, и репетируют. Ч беру аккустическую гитару, медленно настраиваю, и постепенно отстраивается реальность несвязной разнородной лепнины бликующих восприятий, превращаясь в тугое пространство внимания гармоничного слуха. И опять, щели переулков, вывески всех цветов, помеченные иероглифическими структурами. Тайны нет, тайны нет, тайны нет. Нет. Тайна есть. Но она уже не в этих внешних формах. Будем искать ее где-то еще. Зе небом всегда есть еще одно небо.

Вечерние выводы:

Не случилось. Будем перетекать в следующий день.