Если подумать, то китаед Вини-грецкий злым человеком не был. Некоторые сомневались, предполагая не без оснований, что он и человеком-то был не в полной мере. А другие смели помыслить, что его вообще не было, и отчасти они были правы в своих бесстрашных дерзаниях разума. Несколько иезуитов, пытаясь разобраться в этом вопросе, даже сошли с ума. Чисто головкой поломались, крышей повредились, потеряли свою собственную социальную адекватность. Потом куда-то делись. Потом ещё несколько тоже пытались, но эти, наученные печальным опытом предыдущих, затаились. Ещё мелькало множество смутных образов из снов, но в них-то уж точно понять ничего нельзя. Потому будем считать, что слово «китаед» образовалось в результате ошибок переписчиков, и есть мнение, что последняя буква изначально записывалась как «ц», а ударение изменилось, потому что звучало как-то неуклюже.
- А что, так бывает, - сказал, узнав об этом, сам китаед Вини-Грецкий, - с этим уж ничего не поделаешь, придётся жить.
Дальше он уже жил с этим. Так действительно бывает.
Послесловие рассказчика: Мудрый был, сволочь.
Было предположение, что это про колбасу, которую режут в магазинах, а один 1 даже подумал, что есть связь с механикой. Но китаед Винни-Грецкий был не так прост, как всем иногда казалось сдуру. Он был совсем другим. В соседнем рассказе уже говорилось, что ходили слухи о возможной невозможности его существования в мнимом пространстве ощутимой реальной действительности, потому и сходили с ума все те, кто заходил за черту 2 . Потому это и происходило таким образом. Вини-Грецкий же шагал по жизни с песней, напевая про себя, потому что точно знал, что его нет.
Послесловие рассказчика: Мудрый был, сволочь.
В такую погоду колбасу есть никто не хотел, бо жарко очень и холодно. А колбаса - она не терпит. Сам китаед Вини-Грецкий частенько про это задумывался ненароком и часами сидел, покачивая головушкой забубенной, рыдал в голос, бился в конвульсиях, заламывал белы рученьки, причитал и выл.
Послесловия рассказчика: Мудрый был, сволочь.