Много было разного, но в этот раз нельзя было закрыть глаза, отрицая очевидность, хотя в прошлые разы такой приём оказывался вполне адекватным. Нельзя. И больше ничего. Но китаед Винни-Грецкий был не из таких, даже кажущие летнее пузо девчонки юных лет не сбивали его с китаедских мыслей, потому, напрягши волю, подбоченив тела, усмехнувшись в отсутствие усов, обычный и притягательный ликом пример для подражания осторожно остановился, и больше про это никто ничего никогда не узнает.
Послесловие рассказчика: Тайну надо уметь хранить. Она всегда чужая.
Даже он, даже она, даже они, даже все, даже сейчас, даже тогда, даже после, даже друзья, даже менты, даже на западе, даже про себя, и то никак так, - сосредоточенно сопоставлял понятия китаед Винни-Грецкий, проявляя чудеса адекватности в мыслительных процессах, потому что одновременно он думал, за что ему приходится думать таких глупостей, о которых ему и думать не приходило в голову, что их можно думать.
Послесловие рассказчика: А вот поди ж ты 1 .
- А другая зачем, мы и с этой управимся, - решил себе китаед Винни-Грецкий перед тем, как запуститься на Луну, куда он всегда летал перед обедом в ресторане Версаль, расположенном на 26 километре садовнического шоссе, что под Тулой.
Послесловие рассказчика: На его месте так поступил бы, если бы только, да вот только не так.
Вверху ничего не было видно подозрительного, рядом проходили люди, но они-то уж точно ничего не видели. После всего, что случилось за последние секунды, это уже не имело значения, хотя, если вдуматься, и в этом положении китаед Винни-Гренцкий не забывал тонко анализировать возможности забытого пророчества. Теперь может сбыться, а если сбудется в полной мере, то будут правы, а если не в полной, то будут не правы. Так и заснул, чтобы больше никогда не проснуться.
Послесловие рассказчика: Ага-ага, как будто не по-другому. Ага 2 .