Так можно было сказать, собираясь поведать о чём угодно, но... Так можно было промолчать, затаившись в придорожных кустах, следя внимательно, дыша тихо, но... Так можно было есть селёдку со старой газеты, хрустя ядрёной луковкой в пустоте ушного пространства, ощущая тепло в желудке после первой дозы тепловатой московской, но...
Китаед Винни-Грецкий всего этого в данный момент не знал и знать не хотел, занят он был совершенно другим, о чём даже и подумать не каждый осмелится, но...
Дважды в день китаед Винни-Грецкий порывался посмотреть на луну, но в раскалённом синем небе не было луны. Он трижды в месяц собирался сделать то, что в прошлые годы так и не собрался, но месяц совершенно не подходил по своим климатическим условиям, к тому же средняя полоса. А потом всё закрутилось с такой бешеной скоростью, что вся предыдущая невообразимая чехарда даже такому опытному оперативнику стала казаться ритмом вальса.
Один раз он дважды обернулся, но числа не позволили сказать, что-то ещё.
- Ох, какие они - слова, - подумал Винни-Грецкий и трижды за один выдох умер, так и не успев пожить.
Послесловие рассказчика: Собаки в средней полосе бывают необоснованно злые, и даже если с ними по-доброму, всё равно иногда просто не хватает времени, а столбняк лечить нужно своевременно.
Лингвистика - такая наука, а филологи - такой народ. Они не раз пытались установить точные правила, но жизнь неумолимо проходила через их затуманенные придуманными законами головы, проходила постоянно и неумолимо, потом кончалась, а после на их место приходили другие, так что даже китаед Винни-Грецкий перестал думать о том, как правильно, то есть по каким таким правилам, пишется его незамысловатая русская фамилия. А вот филологи никак не могли успокоиться и остановиться.
Послесловие рассказчика: Не всё то, что всё, обязательно так и есть. Семь раз - не один, но и святые тоже ошибаются.
Хотите верьте, хотите нет, но однажды китаед Винни-Грецкий, выйдя из дома, больше в него никогда не вернулся. Или вот был с ним ещё такой случай, он раз пошёл в магазин, и больше его никто не видел.
- А можно мне рассказать, - орал маленький хлопчик лет пяти голосом ханыги из задонских степей. - Я тоже знаю.
Но его побили, слушать не стали, потом собрались на совет. Долго решали, присудили родителям огромный штраф, а мальчика сослали навсегда куда-то, на всякий случай, без права переписки. После этого судьба мальчика пошла совсем по-другому. В такую погоду, как говорится, хороший хозяин и собаку, не говоря уже про других, мух, например, комаров или клопов. Потом вбежали остальные охранники и просто стали всех избивать, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Пострадали больше всех, как обычно, клопы, хотя им-то как раз ничего не было. Потом говорили про страшный конец, хотя самым страшным был не конец, к нему-то все уже привыкли, а отсутствие конца. Но никто, кроме китаеда Винни-Грецкого, в этот момент уже не бодрствовал. Все остальные, как обычно, спали. Такая вот печальная история.
Послесловие рассказчика: Знаете, товарищи, мне как рассказчику иногда очень трудно приходится. И гонорары очень маленькие. Я эти послесловия должен из пальца высасывать, а они не выдумываются, потому, учитывая мою трудную судьбу и необходимость помогать брату-инвалиду, живущему на Манхэттене, прошу засчитать выше-о-писанное в качестве предисловия к послесловию, а послесловие я напишу после. Не сейчас. Ладно?
Вот и опять всё приехало туда, куда обычно всё приезжает. Китаед Винни-Грецкий скатился до бульварной пошлости, стал использовать местоимения "он" и "она" в простых высказываниях, вроде как «он пошёл, а она сказала». Он после этого запел дурным голосом, а она посмотрела на него искоса, а он подошёл и, тяжело дыша, стал срывать с неё одежды, а она сопротивлялась молча, устало и сосредоточенно. Но эротики и порнографического задора в тексте не получалось, потому китаед Винни-Грецкитй бросил свои попытки прославиться таким способом и вернулся к своим привычным и уютным бредо-построениям, в которых и спросить-то не с кого.
Послесловие рассказчика: Такой вот невероятный случай. Хотя, если вдуматься, то зачем собственно с кого-то спрашивать, если как всегда можно наказать просто первых попавшихся невиновных. Главное, чтобы были безответными и незлыми для большего сочувствия со стороны постоянно сочувствующих.