Неземную красавицу с нежной фамилией Буркина-Фасо звали Розой. Она шла, покачивая бедрами, по берегу океана. В ее волосах запутались ароматы соевого шоколада, а очки поблескивали внутренним светом тонкого юмора. Сердце самоеда, сдобренное небывалым вкусом тюленьева жира местного производства, дрогнуло. В унисон ему щелкнула застежка грудоноса цветочной расцветки, сдерживающая необъятные порывы души неземной красавицы, и самоедскому взору предстали, подобно выбросу лавы: фотокарточка китаеда Винни, горсть родной киевской земли, театральный бинокль, запасной парашют, три теннисных ракетки, семь пуантов с бантами, баночка любимого соевого варенья, гранатомет, книга про какого-то Михаила Чехова и план поэтапного подрыва строительных рынков. Не растерявшись, красавица гордо тряхнула куцой 1 гривой, и с криком: «Вперед, в Москву, работать!» оказалась мужчиной.
Больше самоед не пробовал. Ну его к черту, в самом деле.
Послесловие китаеда Винни-Грецкого (жуя грушу): мальчики, девочки, какая, в сущности, разница. Я бы не побрезговал. Правда, соевый шоколад не люблю.
Осознав всю никчемность своего полунищенского существования и прочувствовав глубину племенного одиночества, маленький, но гордый народец самоедский по призыву своего полулидера, шамана, натурдзенбуддиста и трансвестита Седьмого дна поголовно совершил харакири, хоть этот акт и назывался по-другому на ихнем языке. Самоед Рыдальченко, отрубив голову последнему самоедчанину, вскрыл себе брюхо весьма неудобным мачете, распространив вокруг рыбежирный,столь любимый им аромат, и испустил последний вздох со словами: «На все воля Аллаха!»
Послесловие Аллаха: самоед умер, да здравствует самоед!